We're accustomed to glamour in London SE26: Kelly Brook and Jason Statham used to live above the dentist. But when Anouska Hempel's heels hit the cracked cement of the parking space outside my flat, it's hard not to think of those Picture Post photographs of royalty visiting bombed-out families during the second world war. Her mission in my modest tract of suburbia is, however, about more than offering sympathy. Hempel—the woman who invented the boutique hotel before it bore any such proprietary name—has come to give me information for which, judging by the spreads in interiors magazines and anxious postings on online DIY forums, half the property-owners in the Western world seem desperate: how to give an ordinary home the look and the vibe of a five-star, £750-a-night hotel suite. To Hempelise, in this case, a modest conversion flat formed from the middle slice of a three-storey Victorian semi.
"You could do it," she says, casting an eye around my kitchen. "Anyone could do it. Absolutely no reason why not. But there has to be continuity between the rooms. A single idea must be followed through." She looks out wistfully over the fire escape. "And you'd have to buy the house next door, of course." That's a joke. I think.
...
It's worth pausing, though, to consider the oddness of this impulse. The hotel room is an amnesiac space. We would be troubled if it bore any sign of a previous occupant, particularly as many of us go to hotels in order to do things we would not do at home. We expect a hotel room to be cleaned as thoroughly as if a corpse had just been hauled from the bed. (In some cases, this will actually have happened.) The domestic interior embodies the opposite idea: it is a repository of memories. The story of its inhabitants ought to be there in the photos on the mantelpiece, the pictures on the wall, the books on the shelves. If hotel rooms were people, they would be smiling lobotomy patients or plausible psychopaths. | В лондонском Сиднэме к скромному обаянию богемы нам не привыкать: Келли Брук и Джэйсон Стэйтэм, например, в свое время жили над стоматологической клиникой. Но когда каблуки Анушки Хемпел приземлились на потрескавшийся бетон автостоянки у моего дома, трудно было не вспомнить иллюстрированные журналы времен второй мировой войны с фотографиями членов королевской фамилии, посещающих семьи из разбомбленных домов. Впрочем, в мой скромный пригород ее привело не только желание выразить сочувствие. Хемпел, стоявшая у истоков тогда еще безымянной идеи бутик-отеля, привезла мне ноу-хау, за которым, судя по разворотам посвященных интерьеру журналов и лавине постов на форумах домашних умельцев, гоняется половина владельцев недвижимости западного мира: как придать обычной квартире вид и ауру пятизвездочных апартаментов стоимостью 750 фунтов за ночь. «Хемпелизировать», в данном случае, предстояло скромную квартиру на перепланированном под нее втором этаже трехэтажного викторианского дома. «Вам это по силам», — сказала она, оглядывая мою кухню. «Любому это по силам. Нет никаких причин, чтобы это было не так. Но между комнатами должна существовать преемственность. Единая идея, пронизывающая все помещения». Она с сожалением посмотрела на пожарную лестницу за окном. «И все-таки вам следовало купить соседний дом». Шутит. Скорее всего. ... Здесь стоит остановиться, чтобы поговорить о странности подобных предпочтений. Гостиничный номер — это пространство, изолированное от повседневной реальности. Мы бы не хотели обнаружить в нем следы пребывания предыдущего постояльца, особенно учитывая, что номер в гостинице многие из нас снимают для занятий тем, чем мы не стали бы заниматься дома. Мы ожидаем от него девственной чистоты вроде той, какую наводят, вытащив из постели труп и желая скрыть следы (иногда дело доходит и до этого). Домашний интерьер воплощает противоположную идею: это хранилище воспоминаний. Он непременно населен историями своих обитателей в изложении фотографий на камине, портретов на стенах, книг на полках. Гостиничные номера, будь они людьми, были бы лыбящимися имбецилами или законченными маньяками. |